Гид по самым рокерским местам Петербурга

Что это было: Первая легальная площадка для советских рок-музыкантов. Именно здесь расцвели карьеры Цоя, Башлачева, Гребенщикова. Именно сюда за славой приехал Шевчук. Несмотря на плохое оборудование, не самую лучшую акустику, зал всегда был в экстазе. Фестивали рок-клуба манифестировали появление новой волны русскоязычных музыкантов, творчество которых до сих пор определяет ситуацию как в радиоэфирах, так и в интернете. Здание на Рубинштейна находилось в двух шагах от другого места тусовок, «Сайгона».

Что в итоге стало: С распадом Советского союза рок-клуб оказался ненужным элементом ушедшей эпохи. Объект протеста, советский режим, ушел в небытие, а герои рок-клуба — на стадионы. В итоге он закрылся, вскоре на его месте появился театр «Зазеркалье», начальство которого расправилось с последним артефактом эпохи — граффити в память Цоя на стенах. 

Что это было: Местом сбора творческой интеллигенции «Сайгон» стал еще в 1960 – 1970 годы. Само неформальное название закусочной при ресторане «Москва» появилось из-за бушевавшей тогда войны во Вьетнаме. Сюда приходили еще Бродский с Довлатовым. Последний был завсегдатаем заведения, однако в многочисленных повестях и рассказах ни разу его не упомянул.

В восьмидесятые сюда пришли рок-музыканты. Они собирались тут перед концертами и после них. Были тут и Цой, и Башлачев, и Гребенщиков. После посиделок в «Сайгоне» они шли в рок-клуб, который находился буквально в двух шагах от кафе.

Что в итоге стало: «Сайгон» тихо и буднично просуществовал до начала девяностых. Его в итоге закрыли. Сперва тут был магазин итальянской сантехники, а теперь — роскошный отель Radisson. 

Что это было: Цой, подкидывающий угли в огонь и рассуждающий о свободе в начале фильма «Рок» Алексея Учителя — это из «Камчатки». Так называлась котельная на улице Блохина, где поработала добрая половина ленинградских рокеров, которые хотели избежать наказания за тунеядство. Песня Цоя со строчкой «Это сладкое слово Камчатка», кстати, появилась до его трудоустройства в котельную.

Что в итоге стало: Потом многие из рокеров стали стадионными звездами, квази-трудоустройство им уже не требовалось. Одним из последних в середине девяностых тут работал Сергей Машнин («Машнинбэнд»). Как он потом рассказывал, в середине 1990-х всех «творческих трудящихся» заменили обычными рабочими – и место пришло в упадок. Уже в нулевые тут появится мемориальная доска в память о Цое, а на месте котельной откроется клуб «Камчатка», которым будет владеть бывший коллега Цоя Сергей Фирсов. Теперь тут выступают с каверами на «Кино», а заодно хранятся и личные вещи основателя группы — например, его первая 12-струнная гитара.

Что это было: Скорее, даже не музыкальная площадка, а одно из главных мест ленинградского андерграунда. В полузаброшенное здание между Пушкинской и Лиговским стали селиться художники с конца восьмидесятых годов. Это во дворах на Пушкинской Олег Кулик устраивал свои дикие перфомансы, которые теперь можно лицезреть в парижском Центре Помпиду — за ширмой, чтобы дети не увидели. Тут же устраивали свои выставки Митьки.

Тут же находится легендарная «улица Джона Леннона». Ее открыл главный битломан России Коля Васин. Перед ней в 1994 году появился клуб Fish Fabrique. До сих пор один из лучших клубов Петербурга, где выступают и участники страшного фестиваля «Ионосфера», и датские инди-рокеры из группы Stoffer Og Maskinen, и местные звезды разной величины. Как и многие хорошие места, FF начинался с концерта группы Tequilajazzz — та потом упомянула «фишку» в своей песне «Наливайя», посвященной ночной жизни Петербурга конца девяностых, «где только для новичков график развода мостов». Оформление клубу делали «Речники» и «АХЕ», уже тогда шедшие к мировой славе петербургские художники.

Что в итоге стало: Здания на Пушкинской уже давно отремонтировали. Здесь находится десяток галерей самого разного искусства. Тут же  — «Галерея экспериментального звука» (ГЭЗ-21). У Fish Fabrique уже давно появился второй зал.

Что это было: После первого распада «Аквариума» чуткий к духу времени виолончелист группы Сева Гаккель открыл клуб на Малом проспекте, где стали выступать главные (условно, потому что ни радио, ни каких-либо СМИ у них не было) альтернативные музыканты города. Именно тут были самые дикие концерты культовой группы «Химера». Именно здесь начинали играть Михаил Горшенев и Илья Черт, Алексей Никонов и Евгений Федоров. Среди закопченных стен, недоброго звука и криминогенных кварталов сформировалась самая интересная и самобытная сцена города. Многое оттуда, к сожалению, очень быстро исчезло: многие музыканты погибли или совершили самоубийство, другие слишком глубоко ушли в радиоформат.

Тут прямо на площадке и жили, и творили. За выступления денег не платили — зато давали целый ящик пива. Умение Гаккеля дружить со всеми сразу привело в Tamtam и русских, и иностранных андерграундных рокеров. Это было по-хорошему дикое место, первый нормальный клуб в Петербурге.

Что в итоге стало: Чудовищная реальность не могла не протиснуться и в Tamtam. К середине девяностых клуб все чаще стал мелькать в криминальных сводках то в связи с драками, то в связи с милицейскими рейдами. В итоге у здания, где клуб находился, сменились хозяева, соседство с «Tamtam»’ом их не очень устраивало, и в 1996 Гаккель – без особого сожаления — закрыл зведение.

Что это было: В той самой песне Tequilajazzz пелось так: «Сперва в «Грибоедов», потом — в Fish Fabrique, это сила!». Текст «Наливайи» отлично показывает состояние клубной жизни Петербурга во второй половине девяностых. «Грибоедов» одним из первых ввел у себя внятный фейс-контроль, за несколько лет отхватил почти все возможные награды, как «лучший клуб» и утвердился в качестве лучшего места для альтернативных рок-концертов и для модных показов (на которые поначалу наведывался ОМОН).

Что в итоге стало: Клуб пережил все возможные кризисы и до сих пор существует. Теперь у «Грибоедова» две площадки. Основная — в подвале: там выступают и Борис Гребенщиков, и группа «Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля», вторая — на холме (Griboedov Hill): там бывают поэтические чтения и собрания журналистов. В этот клуб принято водить гостей города, а порой они сюда приходят и сами: вроде группы Franz Ferdinand, которая, похоже, побывала во всех хороших петербургских барах.