Шедевры Эрмитажа: портрет актрисы Жанны Самари

Французский художник-импрессионист Пьер Огюст Ренуар познакомился с актрисой театра Жанной Самари, когда ей едва минуло двадцать лет. Несмотря на столь юный для артистки возраст, имя её уже произносили с восхищением даже самые строгие театральные критики, а на постановки в одном из популярнейших театров Парижа «Комеди Франсез», где только недавно была сыграна премьера с её участием, теперь нельзя было достать лишнего билета: их раскупали моментально, так всем хотелось увидеть прекрасную Жанну, сверкающую своими проникновенными глазами с подмостков театра.

Впрочем, действительно, глаза у Жанны Самари были красоты необыкновенной. Даже Дюма-сын не смог пройти мимо, сказав как-то в свойственной ему грубоватой манере, плотно завуалировавшей комплимент: «Ну и глазищи же у вас, Жанна! Так и подмывает их выколоть!».

К художнику актрису привели родители и предложили написать её портрет, коли ему требуется натурщица, тем более, что и Жанна, по её личному признанию, находилась под большим впечатлением от работ Ренуара. Художник же, уже много слышавший об актрисе, сразу же согласился, как будто предчувствуя, насколько светлым будет этот период в его творчестве. Позднее его друг, Жорж Ривьер, вспоминал: «Ее радостный смех, ее очаровательный детский характер, ее милые шутки — все в ней привлекало Ренуара, который никогда не делал портрета с большим удовольствием, чем этот».

Приступая в 1877 году к написанию портрета, который сейчас хранится в фонде Государственного Эрмитажа, художник сначала написал к нему небольшой этюд. Однако работа вышла настолько безупречной и дивной в своём исполнении, что по праву стала считаться полноценной картиной. Сейчас её можно увидеть в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве.

Самари позировала Ренуару каждый день: строго после полудня художник отправлялся на улицу Фрошо, где жила Жанна, и артистка по два часа позировала ему, терпеливо вынося все пытки неподвижного стояния. Ренуар, рисуя её, то и дело восхищался: «Что за кожа! Право, она все освещает вокруг... Настоящий солнечный луч». Впоследствии Жанна вспоминала, что художник был так увлечён работой, что иногда при встрече забывал даже поздороваться, а сразу бросался к мольберту, будто боялся что-то упустить и больше не найти.

На картине Жанна Самари изображена во весь рост на фоне японской ширмы, ковра и пальмы, которые Ренуар специально принёс в комнату на время их совместной работы. Являясь тонким мастером по работе с цветом, он особенно красиво прописал перламутровый цвет кожи, пушистые локоны волос и полуоткрытые в улыбке красные губы актрисы. Фигура её чуть наклонена вперёд, чтобы у зрителя создалось ощущение будто девушка вот-вот шевельнётся и стремительно направится навстречу в своём бело-серебристом платье, которое словно подсвечивает её снизу вверх.

Увы, парижане так и не оценили этой работы Ренуара. Когда её представили на выставке, то зритель мало обратил на неё внимание, так как картину расположили слишком высоко и в дальнем зале. Когда же через несколько лет портрет взял на комиссию коллекционер и галерист Дюран-Рюель и не смог найти для него покупателя, Ренуар и вовсе пришёл в негодование, воскликнув: «Они его просто не понимают! Это какой-то обман зрения».

В России портрет оказался в начале XX столетия благодаря брату знаменитого московского купца Ивана Морозова Михаила, который приобрёл его у Дюран-Рюеля. После смерти Михаила картина очутилась в Третьяковской галерее, а в 1948 году, при распределении, потрет было решено отправить в Эрмитаж. С тех пор самобытная экспрессионистская работа Ренуара находится в фонде Эрмитажа и является одним из самых его известных шедевров. Увидеть портрет можно в зале № 320.